Инициатор студии "Постпромышленный Киев. Трансформации в Украине", доцент Массачусетского технологического университета Брент Райан рассказал про опыт реконструкции промышленных районов так называемого "ржавого пояса" в США и про возможность использования их опыта для ревитализации постпромышленного Подола.
— Расскажите о вашем опыте исследований территорий так называемого «ржавого пояса» в США? Какие основные вызовы реконструкции таких территорий?
— Процессы деиндустриализации в США и Украине похожи. В США очень крупные промышленные районы, спад активности которых начался в 70-80-х годах. У вас много военных, машиностроительных, сталелитейных и других промышленных предприятий, которые начали приходить в упадок после 1991 года, и сейчас совсем неконкурентоспособны. Никто не знал, что с ними делать, и для большинства маленьких промышленных украинских городов это создало огромную проблему. Но в то же время это — большие возможности. Возрождение и изменение экономики городов позволили приспособить бывшие промышленные участки для других видов деятельности.
В США, например, мы поняли, что такие помещения прекрасно подходят для креативных экономик — высоких технологий, искусства. Их представителям нравится находиться в промышленных зданиях, которые захватывают своим масштабам, иногда очень красивой архитектурой. У них отличное расположение, они легко адаптируются, могут использоваться для различных мероприятий. Иногда они граничат с жилыми районами — это очень удобно. А еще они часто находятся возле воды.
— Какие основные проблемы возникают при реконструкции промышленных территорий?
— Я думаю, главная проблема в том, что девелоперы мыслят видами Дубая. Они думают, что успех — это высокое сияющее здание. Девелоперам нужно расширить их знания, увидеть примеры успешного использования таких объектов. Они должны хотеть учиться и понять, что промышленные здания — не проблема, а огромный ресурс. Это не значит, что каждый промышленный участок нужно сохранить. Это невозможно. Есть разрушенные здания — в них опасно жить и даже строить на их месте новые дома из-за загрязнения земли. Но я убежден, что в Киеве есть сотни домов, у которых не только интересная архитектура — они вдохновляют людей на творчество и способствуют росту экономики.
— Как жители городов в США приняли процесс реновации? Насколько они были вовлечены в процесс?
— Обычно под реконструкцией девелоперы подразумевают создание офисного пространства класса А. Но горожане могут использовать пространство для различных целей, даже если оно находится в запущенном или частично заброшенном состоянии. Можно провести на участке фестиваль — и тысячи людей посетят его, потому что они хотят увидеть берег, который обычно отгорожен шоссе. Пусть это не парк, но для людей в нем есть ценность. Мы убеждены, что девелоперы должны давать людям доступ к постпромышленной территории не только по завершению реконструкции, но и во время. Когда девелоперы видят, что делают люди, они меняют проект, подчеркивая существующие преимущества района.
— Кто были главными стейкхолдерами процесса ревитализации в США — городские власти, горожане, девелоперы или кто-то еще?
— Я думаю, это как раз правильный список. Мы должны помнить, что горожане очень разные. Например, в процессе изучения постиндустриального участка мой коллега Даниэль Кампо посетил его и увидел виды деятельности. Но, когда с началом ревитализации попытались провести публичную встречу заинтересованных сторон, люди не пришли. Некоторые из них были бездомными, а они не ходят на публичные встречи, и никто не хочет их слушать. Это как раз тот момент, когда архитектор или городской планировщик должен проявить чуткость к обществу и понимать, что есть много людей, к которым стоит прислушаться девелоперам и городской администрации. Очень важно понять горожан и общество — тогда мы сможем увидеть и услышать все перспективы, привлечь людей, заинтересованных в реализации.
— Что общего между украинскими и американскими постпромышленными городами и районами?
— Расположение промышленных предприятий на постсоветской территории часто гораздо лучше, чем в США, и Подол — яркий тому пример. Соседство с деловым районом города и жилой застройкой, близость к метро и доступность для туристов — это прекрасные условия для постиндустриального района.
Украина имеет большой потенциал и фантастическое промышленное наследство. В течение трех лет у меня была мечта привезти сюда моих студентов, чтобы они могли увидеть украинские города. Промышленное наследие здесь значительно лучше, чем в Соединенных штатах, и Украина может стать ведущей страной в мире по уважением к промышленному наследию.
— Как можно использовать американский опыт реконструкции заброшенных промышленных зон в Киеве или других городах Украины?
— Коллективные действия горожан в США показывают, как можно сохранить промышленные здания. У девелопера и жителей может быть разное видение будущего старых промышленных зданий, но горожане гораздо находчивее в реновации, чем девелоперы. Например, в Детройте есть прекрасный заброшенный вокзал, похожий на дворец — в таком состоянии он находится уже лет 30. Каждую пару лет город принимал решение об уничтожении здания. Оно 20 лет находилось в частной собственности девелопера, и он никому не сообщал о своих планах относительно будущего объекта. Горожане начали потихоньку восстанавливать и ремонтировать маленькие участки здания, проводить мероприятия на площади рядом с ней. Таким образом, они продемонстрировали ценность сооружения и необходимость его сохранения. И сейчас автомобильная компания Ford, основанная в Детройте, переводит в это здание свои ценные подразделения по созданию беспилотных автомобилей. Потому что работники хотят работать не за городом, а в городе. И хотят жить в городе с сохраненной историей. Теперь в компании Ford думают над тем, как ввести это здание в эксплуатацию, сделать его общедоступным и прибыльным для девелопера.
Иногда молодежь помогает решить проблемы благодаря тому, что мыслит по-другому. Они могут изменить мышление старшего поколения, просто сказав: «Мы хотим город с доступом к воде, нам нравятся старые здания, промышленные районы. Оставьте их здесь. Мы хотим такие места. Мы не хотим Дубаи с их блестящими высотками». Это звучит убедительно для девелоперов. Они практичны, и они построят то, чего требует рынок. Думаю, девелоперы в Киеве начинают прислушиваться к тому, чего хотят люди. А людям нравятся промышленные площади, и они хотят их сохранить.
— У вас уже есть понимание, какой должна быть реконструкция постпромышленного Подола?
— В общих чертах. Мы должны выслушать предложения горожан о том, что они видят здесь сейчас. Нам нужно открыть часть этих земель для различных видов деятельности. Мы посмотрим, какие креативные идеи у людей.
Киев — очень большой город с интенсивным трафиком, но улицы не всегда комфортные, не всегда есть доступ к воде. У вас есть прекрасные острова между берегами, но часто там просто лес. В итоге, нет ничего кроме леса и шоссе. Промышленные территории у реки могут стать наиболее востребованными пространствами. Людям нужно дать доступ к этим территориям и посмотреть, что им нравится там делать. Мы можем начать процесс девелопмента совместно с горожанами.
— Вы думаете, общественная функция должна быть основной на этих территориях?
— Нет, я думаю, на этих территориях должны быть жилые дома, офисы и магазины. Не ТРЦ, а маленькие магазины. В отличие от торговых центров, такие магазины не стандартные. Также там могут быть и рабочие зоны, в каком виде может вернуться промышленность, ведь в наше время большая часть промышленного производства — экологически чистая. В США сейчас абсолютно новое движение — оно называется «пространство для разработчиков». Это маленькие чистые производства. Их владельцы любят промышленные здания, они обеспечивают людей работой, возвращают в эти здания производство. В то же время вы можете там иметь общественное пространство. Это идеальный город-пэчворк — город, состоящий из множества маленьких кусочков. Оно не будет полностью зеленым или полностью занятым жилыми домами. Это должно быть сочетание всего — и именно такое сочетание создает идеальный город.
— Почему маленькие магазины лучше торговых центров?
— Во-первых, торговые центры уже существуют в большом количестве. Во-вторых, в них чаще всего располагается сетевой бизнес, как, например, McDonald's. Это места для бизнеса, которые не принадлежат местному населению. Малый бизнес обеспечивает экономическую поддержку горожанам — они могут начать с малого и вырастить свой бизнес. Так же он может обеспечить пространство для широкого диапазона бизнеса, чем торговые центры.
— Какова роль городского дизайна в благоустройстве города?
— Упорядоченный город — это город человеческого масштаба с зелеными площадками, защищенными от солнца, множеством общественных пространств и зданий разных размеров. Это не должны быть только малоэтажные или, наоборот, высотные дома. Должен быть микс. Благоустроенный город имеет приватные и общественные участки.
В советских городах есть огромные общественные пространства. Но они не удобны, так как слишком большие. Я не говорю, что не должно быть монументальности. Должен быть микс, диапазон деятельности. Владелец также не должен быть один — их должно быть много, чтобы у людей был выбор.
— Как мы можем создать благоустроенный город на постсоветских, постиндустриальных территориях?
— Один из вариантов — привлечь дизайнеров к процессу проектирования зданий, парков и территорий вместо того, чтобы поручить это одному дизайнеру или архитектору. Дать возможность многим архитекторам принять в этом участие и дать им общие правила. Правительство может устанавливать правила, но оно этого не делает. Девелопер тоже может создать правила, и это подскажет архитектору нужное русло. Из этого всего вы получите очень комфортную среду.
— Украинцы не доверяют девелоперам, так же, как и правительству. Как, на ваш взгляд, можно достичь понимания между стейкхолдерами?
— Это возможность для маленьких компаний, таких как Urban Curators. Не будучи девелоперами, они могут завоевать доверие жителей и, в то же время, как профессионалы, сотрудничать с застройщиками и государством. В США мы их называем Общественные девелоперские организации. Они появились в 1970-х как раз потому, что люди не доверяли правительству и не чувствовали, что к их мнению прислушиваются.
— Сегодня много таких организаций?
— Их тысячи, и они имеют большое влияние. Иногда они получают денежные пожертвования от горожан, иногда обращаются к другим некоммерческим организациям. Кому-то помогают городские власти и девелоперы, понимая, что участие таких организациях сделает девелоперский процесс лучшим, а горожан — счастливее от того, что они вовлечены в процесс.
— Какие еще факторы нужно учесть в процессе планирования?
— Самый важный фактор — прозрачность и чистота. Все участники процесса между собой знакомы и общаются. Вся информация доступна, правила лаконичные и правильные. Это не всегда так легко. Но переговоры и прозрачность — хорошее начало.
— Какой город мира вы считаете примером идеального планирования?
— Максимально удачно все характеристики комфортного города реализованы в Барселоне. Это очень успешный город. У него нет магистралей, проходящих в центре, есть прекрасный общественный транспорт. Есть ограничения высоты зданий, и оно контролируется. У них демократический подход к девелопменту. Это очень удобный и очень красивый город.
Все туристы хотят приехать в Барселону, архитекторы едут в Барселону посмотреть красивый дизайн. Индустрия хайтек хочет быть в Барселоне. Люди хотят там жить, потому что город упорядоченный. Можно рассматривать Барселону как сотни различных кусочков, и спросить себя, какой из них мы хотим повторить. Там многое можно позаимствовать. Нельзя сказать, что любой город может мгновенно стать таким, как Барселона. Но многие районы Барселоны можно скопировать.
— Сколько времени необходимо на создание успешной модели города?
— Около 40 лет.